Мальчик-папа
Целый час папа воспитывал меня. В который раз он уже повторял:
– В твоём возрасте я был серьёзнее!..
И тут что-то тренькнуло, грохнуло, зашипело и вспыхнуло. Когда дым рассеялся, рядом со мной стоял мальчик в коротких штанишках. Его коленки были исцарапаны, воротник рубашки наполовину оторван, а под левым глазом светился здоровенный синяк.
– Ты кто такой?! – удивился я.
Он зашмыгал носом, а потом сказал:
– Я твой папа. Только… в твоём возрасте.
– Ну и ну! – сказал я. И ещё раз осмотрел его с ног до головы. – А ты в моём возрасте был меньше меня.
– Конечно, – согласился мальчик-папа. – Мы с мамой тебя в спортивную школу устроили. Ты работаешь над своим развитием. А я просто во дворе болтался…
– Зато у тебя синяк отличный! – сказал я с завистью.
– А-а-а…, – махнул он рукой. – Дал тут одному по шея2 м.
– Пойдём погуляем? – предложил я.
– Ура! – закричал мальчик-папа и рванул на улицу.
Когда я вышел из подъезда, он уже сидел на дереве и махал мне оттуда рукой.
– Ты же запрещаешь мне лазать по деревьям, – сказал я.
– Да ла-а-адно, – протянул он. – Главное, чтоб мама нас не застукала.
Я забрался к нему, и мы стали качаться на сучке. Потом сучок обломился, и мы упали вниз. Папа первый, а я второй. Прямо на него.
– А ты тяжёлый, – сказал он, вылезая из-под меня. – Давай поборемся?
И мы стали бороться. Боролись мы совсем недолго. Потому что я папу сразу поборол.
– У меня просто настроения нет бороться, – сказал он грустно.
– Да ла-а-адно, – протянул я. – Не огорчайся. В другой раз ты меня поборешь.
– Ты только маме не рассказывай, – попросил он, – что победил меня.
– Ты тоже не жалуйся, – попросил я. – Ведь я тебе воротник рубашки совсем оторвал.
– Пустяки! – сказал папа и швырнул воротник в мусорную кучу. – Если мы будем держаться друг друга, то в этой жизни не пропадём.
И тут кто-то окликнул нас из подворотни.
– Эй, пацаны! Ну-ка, быстро сюда!
Там стояли двое взрослых, лет по тринадцать, парня. Когда мы подошли к ним, они сказали:
– По двадцать копеек, салаги! Быстро!
Я похлопал себя по карманам и сказал:
– У меня нет денег…
– А ты попрыгай! Может, зазвенит, – приказал, ухмыляясь, один парень.
Тут мой папа нахмурился, пригнул голову и с криком «А-а-а!» ударил этого парня головой в живот. Это был здоровский удар. Я такого от папы не ожидал. Парень тот сразу кубарем покатился.
А я в этот момент на другого набросился. Двинул ему разок!
В общем, они убежали от нас на другую сторону улицы и завопили:
– Ну, салаги, держитесь! Сейчас мы своих парней приведём!
Они не соврали. И привели ещё пятерых парней. Нас стали окружать со всех сторон.
– Держись, сынок! – сказал мне мальчик-папа. – Сейчас нам придётся туго.
Они уже начали нас бить, когда во дворе появилась наша мама. Их тут же как ветром сдуло. Мама едва успела им нашлёпать.
Потом она отвела меня и мальчика-папу к нам домой, помазала царапины йодом и напоила киселём.
Только мама вышла из кухни, а папа говорит:
– Мы с тобой вдвоём, конечно, сила. Ну, а втроём с мамой – вообще о-го-го! Давай держаться втроём?
– А ты не будешь больше говорить, что в моём возрасте был серьёзнее, и воспитывать меня по два часа?
Мальчик-папа посмотрел на свои царапины, синяки, изорванную рубашку, вздохнул и пообещал:
– Не буду!
Мы пожали друг другу руки. Тут опять что-то тренькнуло, грохнуло, зашипело и вспыхнуло. Когда дым рассеялся, передо мной снова стоял взрослый папа.
Шкаф
Мы купили новый шкаф. С ящиками, дверцами и ручками. Шкаф как шкаф. Но лучше старого.
– Куда же девать старый? – спрашивает мама.
– А мы его с балкона сбросим, – говорит папа.
– Да, на голову управдому Федоскину, – говорит мама. – Может, хоть это чуточку встряхнёт его, и он вспомнит, что обещал заменить нам кран.
Я испугался за управдома Федоскина. Он хоть толстый и ленивый, но добрый. Выбежал я на улицу и встал под нашим балконом. А тут как раз Федоскин идёт. Я и говорю:
– Федоскин, вы здесь не ходите. Папа собирается шкаф с балкона скидывать.
– Это ещё что такое? – кричит Федоскин. – По какому праву?
А я и говорю:
– Шкаф-то совсем старый, никуда не годный.
– Старый-то он старый, – рассуждает Федоскин. – А по голове хлопнет не хуже нового. Это самое настоящее хулиганство. Надо протокол составлять и штраф взимать.
Федоскин ушёл составлять протокол, а я ещё постоял немного, подождал, пока шкаф с балкона вылетит. Но он всё не вылетал и не вылетал.
Тогда я прихожу домой и говорю:
– Что ж вы шкаф-то не скидываете? И Федоскин уже ушёл…
– Ха-ха-ха, – смеются мама и папа. – Неужто ты и вправду думал, что мы шкаф сбросим? Это шутка.
Тут к нам заходит управдом Федоскин с милиционером.
– Нечего смеяться, граждане, – говорит он. – Сейчас штраф взимать будем. Готовьте ваши денежки.
– Это была шутка, – говорит папа. – Ребёнок не так понял.
– А вот чтоб неповадно было так шутить, мы вас и оштрафуем, – отвечает Федоскин. – А то ребёнок опять что-то неправильно поймёт и в ваше отсутствие всю мебель честным людям на головы повыкидывает.
Мама заплатила штраф, и Федоскин с милиционером ушли восвояси. Папа стал совсем грустный и говорит:
– Штраф не за дело заплатили. Если бы за дело, не так обидно было бы.
– А давай за дело? – говорю я.
Папа подумал, подождал, пока уйдёт мама, и говорит:
– Давай!
И мы с папой скинули шкаф вниз.
Ух, как он летел! Ух, как он грохнул! Развалился на фанерки, досочки и планочки.
Тут к нам снова заходит управдом Федоскин. Он смущённо улыбается и говорит:
– Может, и вправду это шутка была? Со шкафом, то есть?
И отдаёт штраф обратно.
– Чего уж теперь, – грустно говорит папа. – Шкаф мы уже, того…
– Ну, тогда другое дело, – успокаивается Федоскин. – А то я уж подумал, что обидел вас.
– Садитесь-ка лучше пить чай, – приглашает мама.
Папа и управдом Федоскин садятся и пьют чай.
Как мы на люстре висели
С самого утра маминого праздника мы с папой шептались на кухне. Мама еще спала, а мы придумывали праздничную неожиданность.
- Когда я был маленьким, - шептал папа, - подарки для моей мамы я вешал на люстру. Проснется моя мамочка, посмотрит вокруг: ах! - подарок на люстре болтается. Это была радость.
- Давай и мы на люстру цветы с духами прицепим, - шепчу я.
- А не придумать ли нам что-нибудь поинтереснее? - предлагает папа. - Давай рассуждать: сегодня мы всю мамину работу выполнять будем. Ну там, пол подметем, обед сготовим, рубашки постираем... Значит, мы сами сегодня целый день будем для нее подарками! Поэтому я предлагаю взять в руки цветы, духи и самим прицепиться к люстре. Это же сразу двойной подарок получится!
- Ура-а-а... - шепчу я. Мне давно хотелось на люстре покачаться.
Мы с папой взяли веревки, привязались за пояса к люстре и повисли. Висим, висим, а мама все спит. Тогда мы пробудную песню запели:
- Кто висит на люстре нашей?
Это мы висим с папашей!
Мама с постели вскочила, нас на люстре увидела, да как обрадуется:
- Что с вами?! - кричит.
А мы как ногами замотаем, как закричим:
- Па-здра-вля-ем!!!
А люстра от нашего мотанья и крика хрястнула, из потолка вырвалась и вместе с нами на пол рухнула!
Шуму было, конечно, много. Но зато получилась полная праздничная неожиданность, как мы и хотели.
А мама кричит:
- Эй, вы не разбились?
- Нет! - кричим мы из-под обломков. - Не разбились, это люстра разбилась.
- Вот здорово! - кричит мама. - Она мне уже давно надоела. Я вместо нее новую купила, только боялась, что вам не понравится.
- Понравится, понравится! - закричали мы. - Вместо разбитой нам что хочешь понравится.
Тут мы перестали кричать, подарили маме цветы с духами, повесили новую люстру и сели за стол мамин праздник отмечать.
Зверская фотография
У папы болели зубы. И от боли он делал зверское лицо. А ему надо было на новый паспорт фотографироваться.
- Немедленно получите новый паспорт! - говорит ему дяденька милиционер.
- Не могу же я с таким лицом на паспорт фотографироваться, - возражает папа, мычит от боли и снова делает зверскую физиономию.
- Как хотите, только у нас в стране без паспорта нельзя, - говорит милиционер. - С таким лицом и без паспорта вас запросто могут в тюрьму посадить.
- Эх-х! - вздыхает папа и идет фотографироваться.
А тут у папы зубная боль и прошла. Отправились мы с ним к морю отдыхать. Только нас в самолет не пускают. Потому что теперь у папы лицо нормальное и на паспортную фотографию не похоже.
- Это не ваш авиабилет и паспорт не ваш, - говорит папе милиционер в аэропорту. - Вы на себя не похожи.
- Конечно, не похож, - соглашается папа. - Я теперь здоровый, а тогда больной был.
- Может, вы и теперь больной, - не верит милиционер. - Потому что не свой паспорт предъявляете. А у нас даже здоровых без паспорта в самолет не сажают.
- Ну и дела! - говорит папа и в сторонку отходит.
Я боюсь, что папа домой вернется и хнычу:
- Папочка, к морю хочется...
- И мне хочется, - отвечает папа. Потом грустно вздыхает и зверское лицо корчит, будто у него зубы болят.
- Вот теперь другое дело, - говорит милиционер. - Теперь у вас и в паспорте и наяву одно лицо. Все по правилам. Можете в самолет садиться.
Прилетели мы с папой к морю и в Дом отдыха пришли. Стали нас в комнату поселять и паспорт у папы спросили. А папа забыл зверское лицо сделать.
- Гражданин! Почему у вас паспорт чужой? Там ведь совсем другой человек сфотографирован, - говорит ему начальник Дома отдыха. - Мы по чужим паспортам не селим.
- Ох, извините! - говорит папа, быстренько в сторонку отходит и зверское лицо делает.
- Совсем другое дело! - хвалит папу начальник Дома отдыха. - А то ишь вздумали - паспортную внешность изменять.
И поселяет нас в комнату.
Сложили мы с папой вещи в уголок и обедать пошли. Папе есть очень хотелось, он про зверское лицо-то и позабыл. А навстречу - начальник Дома отдыха.
- Гражданин! Гражданин! - кричит начальник. - Вы тут не живете! У нас жильцов с такими лицами нет. Прошу покинуть столовую!
Весь обед папа зверское лицо делал. От этого у него зубы снова разболелись.
- Эх! - вздохнул папа. - Если я с таким лицом постоянно ходить буду, меня зубы вконец изведут. А с нормальным лицом меня отсюда выгонят...
- Ладно! - говорю я и тоже вздыхаю. - Ну его, это море, если здесь с нормальным лицом нельзя.
Папа обнимает меня, и мы возвращаемся домой. Мама радуется, паспорт у папы не требует и из дома не выгоняет. Потому что она папу просто так любит. А не за документы.
Ух, котище!
Мама, папа и я ужинали. А кот Лукьян сидел возле стола и смотрел на нас просящими глазами.
Мама отломила кусок сыра и сказала:
- Хочешь сыра, Лукаша? Скажи "мяу".
Кот молчал.
Тут к нам пришла тетя Паша - родственница по папиной линии - и села к столу.
- Лукаша, скажи "мяу" и тебе дадут сыра, - пропела она.
Кот молчал.
Тут к нам пришел дядя Саша - родственник по маминой линии - и тоже сел к столу.
- Ну, кот, выдай "мяу" и получишь кусок сыра, - строго сказал он.
Кот молчал.
"Эх! - подумал я. - Если бы кот был большим и сильным как тигр, они бы не стали дразнить его".
И тут кот начал расти на глазах. Он рос, рос, рос и превратился в огромного котищу-тигрищу!
- Ну-ка, все хор-р-ром, - зарычал он, - скажите "мяу", или я вас сожру!
Родственники задрожали, прижались друг к другу. И я услышал стук их зубов.
- Быстр-р-ро! - рычал Лукьян.
- М-м-м-я-а-а… - заблеяли родственники.
- Др-р-ружно! - командовал Лукьян.
- Мяу-у-у!!! - завопили родственники.
А я подошел к Лукьяну, погладил его, почесал за ухом. И котище-тигрище снова стал маленьким котом.
День рожденья вверх ногами
- Мама, встань, пожалуйста, на голову, - попросил я, стоя на голове.
- Ну уж нет! - резко отказалась мама. - Моя голова для другого дела.
- Папочка, встань, пожалуйста, на голову, - попросил я.
- Может быть, ещё и ушами похлопать?! - возмутился папа. - Ты посмотри на маму, на меня, на кота Лукьяна, наконец! Разве мы стоим на голове?! Ты в меньшинстве. Значит, ты не прав!
Тогда я раскрыл свои книжки там, где в них были картинки, и поставил всех нарисованных девочек и мальчиков, тётенек и дяденек и даже одного милиционера на голову.
- Ну а теперь кто в меньшинстве? - спросил я.
- Если тебе так нравится, стой на голове, - сдались мама и папа. - Только мы не пойдем у тебя на поводу.
Но вот наступил мой день рождения. И ради этого события мама и папа решили пойти у меня на поводу - встали на голову. Мама на свою, папа на свою.
Прихожу я из школы и вижу эту удивительную картину. А родители говорят:
- Поздравляем с днём рожденья! Это наш сюрприз!
Только они не привыкли вверх ногами разговаривать, им тело на подбородок давило и говорить мешало. Поэтому вместо "Поздравляем с днём рожденья!" у них получилось "Пзвзэм здн рэшди!"
Но я-то всё понял. И обрадовался этому сюрпризу на голове больше всякого подарка на ногах. И сам тут же на голову встал.
Скоро родители устали стоять на голове и хитренько так говорят:
- Мжбыт сесь зстл ипит чэстртэм?
Что означало: "Может быть, сесть за стол и выпить чая с тортом?"
- Нет, - говорю я нормальным языком (я же тренирован в головном состоянии). - Хоть я и люблю торт, но давайте, пожалуйста, ещё немножко постоим.
Так мы и простояли на головах весь вечер. Потом от усталости сразу спать легли.
И засыпая, я бормотал:
- Чай с тортом все пробовали. А вот дня рожденья на голове ни у кого не было...
Папа и воры
Однажды поздно вечером мама сказала папе:
- В нашу квартиру лезут воры!
Папа задумался на минуту, а потом спросил:
- А как ты догадалась?
- Они копаются в замке входной двери, - просто ответила мама. - Иди послушай...
Папа на цыпочках подошёл к входной двери, прислушался. И мы с мамой подошли, и тоже прислушались.
- Шур-шур-шур... Чик-чик-чик, - доносились странные звуки из замочной скважины.
- Это кто-то вставляет ключ в наш замок, - прошептал я папе и маме.
- Не ключ, а бандитскую отмычку, - возразил папа шёпотом. - Это воры хотят открыть нашу дверь...
Папа на цыпочках вернулся в комнату и начал рыться в шкафу.
- Что ты ищешь? - спросила его испуганная мама.
Папа долго не отвечал, он всё рылся, рылся, рылся, а потом сказал:
- Я спортивный костюм ищу и боксёрские перчатки...
- Зачем?! - ещё больше испугалась мама.
- Чтобы встретить воров в спортивной форме и дать им достойный отпор, - ответил папа.
Мама быстренько нашла папин спортивный костюм, боксёрские перчатки и кеды. Папа оделся. Мы с мамой осмотрели его.
В одном месте папин спортивный костюм был проеден молью и там сквозь дырку просвечивала белая папина майка.
Папа ткнул пальцем в дырку и сказал:
- Несолидно в таком виде на люди выходить...
Мама быстренько достала нитки и заштопала спортивный костюм.
А потом папа в одну секунду оказался у входной двери, сделал боксёрскую стойку и прислушался.
Из замочной скважины по-прежнему доносились воровские звуки:
- Шур-шур-шур... Чик-чик-чик...
И тогда папа состроил страшную физиономию и прошептал нам с мамой:
- Открывайте дверь и резко прячьтесь!..
Мы с мамой шёпотом сосчитали до трёх - раз, два, три! - и резко распахнули дверь.
Спрятаться, как велел папа, мы не успели. Потому что очень удивились.
На лестничной площадке прямо перед нашей дверью стоял наш сосед снизу - дядя Лёва.
- Ой! - сказал дядя Лёва. - Значит, я этаж перепутал и не в свою дверь ключ вставляю. Извините, пожалуйста...
Мама облегчённо вздохнула и говорит:
- Это ничего, это пустяки...
А папа по-прежнему в боксёрской стойке со страшной физиономией стоит и удивлённо смотрит на дядю Лёву.
Дядя Лёва тоже смотрит на папу с удивлением и спрашивает:
- А чего это вы в таком виде?
- Тренируюсь, - говорит папа, - чтобы спортивную форму не потерять.
- Ух ты! - с восхищением говорит дядя Лёва, а потом добавляет, обращаясь к нам с мамой: - Какой у вас замечательный муж и отец! Если бы я был таким. А я... Эх... Даже ключ не в свою дверь вставляю...
Дядя Лёва безнадёжно машет рукой и спускается на этаж ниже, чтобы вставить ключ в замок своей двери.
А мы с мамой с гордостью смотрим на нашего папу. А папа, одетый в спортивный костюм, с боксёрскими перчатками на кулаках, в новых кедах - та-а-акой краси-и-ивый, та-а-акой краси-и-ивый - ну просто жуть!
Мне кажется, даже воры залюбовались бы нашим папой.
Борщ по-флотски
В одном конце нашего двора лежит толстое бревно. А в другом – длинная доска. Если положить доску на бревно, получатся качели. Мы с папой так и качались. Он вниз – я вверх. Я вниз – он вверх. Он в воздухе, я на земле. Он на земле, я в воздухе.
– Э-ге-ге, – говорит папа. – Надоело каждый раз на землю возвращаться. Давай полетаем?
– Только потом давай обратно на землю вернёмся, – говорю я.
– А куда ж мы денемся? – говорит папа. – Мама нас к обеду ждёт.
Он прыгает на свой конец доски и подбрасывает меня в воздух. Я взлетаю под облака и тихонечко руками машу, чтоб на месте удержаться. Папу дожидаюсь.
Тут подлетает ко мне папа. Он сообразил попросить какого-то дяденьку, чтобы тот его подбросил.
– Ой! – говорит папа грустно. – А парашюты мы и забыли…
– Это пустяки, – говорю я. – Представим себя снежинками и медленно опустимся на землю.
– Ничего себе – снежиночка! Во мне 80 кило, – огорчается папа.
Но огорчается он недолго. Ведь вокруг такая красота! Солнце на снег светит. Снег блестит и отражает свет обратно на небо. Даже непонятно становится, где земля, а где небо. Всё вокруг голубое! И мы с папой в чёрных пальто летим сквозь эту голубизну.
А папа говорит:
– Жаль, я свой пёстрый шарф дома забыл. Можно было бы им помахать, народ внизу поприветствовать.
И стали мы с папой мечтать, будто мы – вверху, а народ – внизу. Мы шарфом пёстрым машем, а народ радуется, в затылке чешет и кричит: «Во дают!..»
Только размечтались, а с земли вдруг голос из рупора раздаётся:
– Первый-первый, я второй! Ну-ка, заходите с планёром на посадку!
Оказывается, мы пролетали над аэродромом. Аэродромщики не привыкли, что люди сами по себе летают, и приняли нас за самолеты.
– Нет, – говорит папа, – не будем садиться на их аэродром. Они нам сразу номера прилепят, придётся летать под номерами.
– Да, – соглашаюсь я. – Под номерами совсем не то. Скучно под номерами летать.
– Второй, второй! – кричит папа вниз. – Посадку произвести не могу. Шасси не выпускаются. Ухожу на запасной аэродром.
Отлетели мы с папой в сторону. И тут нам навстречу – стая ворон. И эти тоже не привыкли, что люди сами по себе в небе летают. Ка-а-ак загалдят! Как начали толкаться!
– Ой! – кричит папа. – Я иду колом!
И пошёл колом. Ну, и я вслед за ним тоже колом.
– Осторожно – земля! – кричит папа.
И – бум!!!
– Вижу! – кричу я.
И бац!!!
Хорошо, что я лёгкий. Совсем неглубоко в снег зарылся. А папа тяжёлый, головой в сугробе застрял. Папа возился, пыхтел-кряхтел и, наконец, встал на ноги. Встать-то он встал, а сугроб с головы снять не может.
– Или голову в сугробе оставить, или сугроб домой нести, – размышляет папа.
– Лучше сугроб отнесём домой, – предлагаю я. – Чем ты обед будешь есть, без головы-то?
Пришли мы домой. Папа сразу к горячей батарее прислонился. Чтоб сугроб побыстрей растаял. Ну, сугроб и растаял. Лужа получилась – о-го-го!
– Сейчас придёт мама и устроит нам баню, – говорит папа.
А тут и мама пришла. Посмотрела на лужу и говорит:
– Вы моряки, что ли?
– Вот-вот, – говорим мы с папой. – Моряки мы и есть. Морские души!
– Раз вы моряки, то на обед я сварю вам борщ по-флотски, – сказала мама.
И сварила нам борщ.
Здравствуйте, лошадь!
- Где мои штаны? - спросил я папу.
- Вот они, - ткнул он пальцем в шкаф. Штаны болтались на дверце шкафа.
- А где моя рубашка? - спросил я.
- Вот она, - показал папа под стол и добавил: - Когда ты научишься класть каждую вещь на свое место?
- Я не могу запомнить, где эти места, ведь вещей так много, - вздохнул я.
- Тогда давай тренировать память, - предложил папа. - Я знаю один способ! Чтобы запомнить место, где хранится каждая вещь, надо мысленно связать все эти места каким-то одним предметом или понятием.
- Как бусинки на ниточку! - догадался я.
- Вот-вот, - подтвердил папа. - И нашей ниточкой будет… - папа выглянул в окно, - вот точно такая лошадь, как та на улице.
Я тоже выглянул в окно. Под нашим окном стояла белая-белая лошадь.
- Ого! - обрадовался я. Лошадь мне очень понравилась.
- Представь, что к нам пришла эта лошадь и стала раскладывать твои вещи по местам, - сказал папа. - Представь: вот она открыла дверцу шкафа...
- Ап-чхи! Ну и пылищи у вас в шкафу! И беспорядок какой! - сказала Лошадь. - Неужели не стыдно так жить?
Мы с папой растерялись. Как она оказалась у нас в квартире, эта Лошадь, мы не понимали.
А Лошадь смотрела на нас своими карими глазами и улыбалась, показывая сахарные зубы. Она была белоснежной и тонконогой, как птица.
- Не теряйте понапрасну время! - прикрикнула на нас Лошадь. - Давайте-ка лучше пыль вытирать и порядок наводить.
- Сейчас-сейчас, - заспешил папа. - В одно мгновение!..
Мы с папой забегали по квартире, вытирая, подметая, убирая... Время от времени то я, то папа оглядывались на Лошадь. Мы боялись, что она исчезнет так же неожиданно, как и появилась. Но Лошадь не исчезала. Она ходила за нами по пятам и даже помогала подметать пол своим длинным шелковистым хвостом.
Когда мама вернулась с работы, все вокруг сияло и сверкало, и каждая вещь аккуратно лежала на своем месте.
- Добрый вечер, тетя Маша! - поздоровалась Лошадь с нашей мамой. - Хорошие у вас мужики! Только немного сонные. Их постоянно чем-то удивлять надо, а то им просто так убираться скучно.
- Да, вы правы, - согласилась мама с Лошадью. - В следующий раз, чтобы удивить их, я приглашу вашего циркового друга - Слона... А это вам за труды. - Мама протянула Лошади сетку с морковью.
- Нет-нет, что вы! - замотала головой Лошадь. - Я же бесплатно вам помогла, просто по вашей просьбе.
Лошадь окинула нас строгим взглядом, улыбнулась сахарными зубами и добавила:
- Из любви к чистоте. Йо-го-го!..
