Читать «Длинные и короткие ночи»

Елка стояла у окна и ждала папу. Он должен был вернуться в час, а сейчас было два. Уже несколько раз звонила мама и спрашивала Елку про папу.

Наконец Елка увидала его. Федор Иванович ходил не как все слепые. Они почему-то поднимают голову к небу, а он смотрел себе под ноги. И если бы Федор Иванович шел быстрее, то никто бы не догадался, что он слепой.

Елка посмотрела, как папа пересек улицу, и побежала открывать дверь.

— Здравствуй, — сказал Федор Иванович. — Мама дома?

— Нет, — ответила Елка. — Скоро придет, она звонила. Ты раздевайся, мой руки. Как прошла лекция?

— Хорошо. — Федор Иванович снял пальто и стал нащупывать крючок на вешалке.

Елка заглянула ему в лицо. Она видела за темными стеклами очков закрытые глаза. Сколько раз она смотрела ему в глаза и думала: вдруг они начнут видеть?

Отец повесил пальто и спросил:

— Что ты на меня смотришь?

— Так просто, — сказала Елка. — Посмотрела так просто.

В это время пришла Майя Михайловна. У нее был обеденный перерыв. Все сели к столу.

— Ну, как лекция? — спросила она.

Елка увидала, что папа нахмурился, и подумала: «Ну зачем мама спрашивает про лекцию? Сначала я, потом она».

— Мне надоело даже вспоминать про эти лекции, — ответил Федор Иванович. — Санитарная гигиена. Занимаюсь этим, потому что больше ничего не могу.

— Ты врач, — сказала Майя Михайловна. — Это твоя специальность.

— Моя специальность хирургия. Я сделал тысячу операций. А теперь не хочу ничего знать о медицине. Мне надоело читать лекции. — Он встал из-за стола.

Когда папа волновался — Елка заметила, — он терял уверенность в движениях. Вот и сейчас: — прежде чем дойти до двери в другую комнату, Федор Иванович зацепился за ножку кресла и ударился о книжный шкаф.

— Соседи говорят, что тебе с ним мучение. Это правда? — спросила Елка.

— Да, Елка, — ответила Майя Михайловна, — мучение. Тогда он был веселый. Мне не трудно, что он не видит, трудно, что он невеселый. Пойди позови его. Надо же пообедать.

Но Федор Иванович вернулся сам.

— Прости, — сказал он жене. — Я погорячился.

— Ничего. Действительно, ты устал. Зато это была последняя лекция. Через неделю я получу отпуск, и мы поедем в твою деревню.

— Наконец-то! — сказал Федор Иванович. — Надоело в городе. Будем, Елка, ходить с тобой на рыбалку.

— На рыбалку… — ответила Елка. — И в лес за грибами. — Елка замолчала. Она вспомнила, что грибы собирать папа не сможет.

Но Федор Иванович сказал:

— Правильно. Будем ходить за грибами. Насушим маме грибов на зиму.

* * *
В деревню от станции ехали на грузовике. Федор Иванович и Елка сидели в кузове, а Майя Михайловна — в кабине с шофером.

— Мы въехали в деревню, — сказала Елка.

— Ну? — спросил Федор Иванович. — Почему ты замолчала?

— Мы едем по главной улице, — снова заговорила Елка. — Она пыльная. В окне дома стоит кукла, а рядом сидит кот. Он…

— Елка, — перебил ее Федор Иванович. — Опять не по существу…

Елка вздохнула:

— Сейчас будет по существу. На улице строится деревянный дом, а рядом много мусора.

Машина резко затормозила и остановилась.

— Кажется, приехали. — Елка осмотрелась. — Стоим у старого дома с заколоченными окнами.

— Это и есть афанасьевский. — Шофер с любопытством посмотрел на Федора Ивановича. — Пять лет никто в нем не живет.

Федор Иванович взялся за борт кузова, чтобы прыгнуть на землю.

— Осторожнее, — предупредил шофер и хотел помочь Федору Ивановичу.

— Не надо, — сказала Майя Михайловна. — Он сам.

Елка посмотрела, как папа, спотыкаясь, торопился к дому.

Он уперся в стену и по стене пошел к дверям. На дверях Федор Иванович нащупал доски, набитые крест-накрест, и спросил:

— Нет у вас топора, что ли?

— Есть ломик, — ответил шофер.

Елка взяла ломик у шофера и отнесла отцу.

Федор Иванович подсунул ломик под доски, сильно рванул. Доски отлетели и упали Федору Ивановичу под ноги, ржавыми гвоздями кверху. Елка убрала доски, чтобы папа не наступил на них.

— Майя, Елка! — позвал Федор Иванович. — Пошли. — Он открыл дверь, и они скрылись в доме.

Шофер влез в кузов, снял чемодан, отнес к дому и уехал.

* * *
— Темно, — сказала Елка. — И пахнет плесенью.

— Здесь никто не жил пять лет, — ответил Федор Иванович.

— Откроем окна, вымоем полы — и сразу станет веселее, — сказала Майя Михайловна.

Федор Иванович вытянул руку и прошел вперед.

— Печь. В ней мама пекла хлебы. Они пахли тмином. Стол. Ого, даже сохранились вырезки. Майя, посмотри, здесь вырезано слово «мужайся»!

— Да. «Мужайся».

— Мы так здоровались с Антоном. Перочинным ножом вырезал. А мама мне за это надавала подзатыльников. — Федор Иванович продвинулся дальше. — Кровать, мамина кровать… — Он протянул руку к стене. — Фотографии пыльные…

Елка посмотрела на маму и поняла, что та сейчас заплачет. Тогда она сказала:

— Не знаю, как вы, а я хочу есть.

— Хорошо вернуться в родной дом, — сказал Федор Иванович. — Даже если он забит.

— Я хочу есть, — повторила Елка.

— Правильно, — сказал Федор Иванович. — Устроим завтрак по-походному. Пошли к машине, а то шофер заждался.

— Он уехал, вытащил вещи и уехал, — сказала Елка.

— Черт возьми! А я даже не слышал, как он уехал.

— Действительно уехал. — Майя Михайловна выглянула в окно. — И я не слышала.

Весь день Елка с мамой и папой приводили дом в порядок. Вечером пришли гости. Все больше женщины, и все пожилые. Они знали Федора Ивановича с детства и звали Федей.

Елке надоели разговоры и расспросы про городскую жизнь, и она вышла во двор. Когда гости проходили мимо нее, то одна женщина сказала:

— Лучше был бы он без руки или без ноги. А слепой — ровно маленькое дитя. Ничего сам не может: ни дров наколоть, ни воды принести.

«Все время напоминают, — подумала Елка. — Все время».

Он не может наколоть дров, он не может принести воды. Он не видит звезд, которые стоят сейчас над Елкиной головой. Он не видит маминого лица и никогда не узнает, какой станет Елка, когда вырастет.

* * *
Однажды Елка и Федор Иванович возвращались с рыбалки. У них было отличное настроение, и Елка в такт шагам позвякивала колокольчиком от папиной удочки.

— У правления колхоза стоят несколько человек, — сказала Елка. — Среди них какой-то приезжий. По-моему, городской. Они смотрят на нас.

И вдруг Елка увидела, что городской мужчина пошел к ним навстречу. Он остановился и посмотрел Федору Ивановичу в лицо.

— Кто это? — спросил Федор Иванович.

— Федор!.. — сказал мужчина. — Здравствуй, Федор.

— Антон? Неужели это ты?

Елка видела, как у папы задрожали губы.

— Ну, здравствуй! — Антон обнял Федора Ивановича и крепко поцеловал. — Хорошо, что ты приехал. Я знаешь как рад, что ты приехал!

— Идем сейчас же ко мне, — сказал Федор Иванович. — Ты мне расскажешь про себя.

Они быстро пошли вперед и даже забыли про Елку. Антон держал Федора Ивановича за локоть, и Елка еле поспевала за ними. Во дворе Федор Иванович так громко крикнул, что соседский петух испугался и взлетел в воздух.

— Майя! Майя! — закричал Федор Иванович. — Посмотри, кого я привел!

— Ты привел Антона Соловьева.

— Молодец! — сказал Федор Иванович и рассмеялся. — Антон, это моя жена. Елка, иди сюда.

Елка подошла.

— А это Елена, или просто Елка. Между прочим, Антон, что ты здесь делаешь?

— Работаю в райкоме партии, — ответил Соловьев. — Приехал посмотреть ваш колхоз.

— Начальник, — сказал Федор Иванович.

Пока отец разговаривал с Соловьевым в доме, Елка сидела во дворе, а когда они вышли, потихоньку побрела за ними.

— Елка! — окликнула ее мама. — Ты им не мешай.

— Я не мешаю, — ответила Елка.

Они дошли до озера и сели у воды.

— Ну а ты что делаешь, Федор? Расскажи, теперь твой черед.

— Читаю лекции о пользе санитарной гигиены. Говорю, как чистота помогает человеку бороться с болезнями.

— Скучно? — спросил Соловьев.

— Скучно. А главное, обидно, что занимаюсь этим, потому что больше ничего не могу.

— А ты подыскал бы себе другую работу, — посоветовал Соловьев.

— Нет, Антон. Мое дело конченое. Отработал. Я теперь только все время стараюсь быть веселым, чтобы жене и Елке со мной было хорошо.

— Так скучно, — сказал Соловьев.

— Ничего. У меня режим дня. Спортом занимаюсь. Лекции… Музыку слушаю. А что ты, собственно, ко мне пристал — скучно да скучно?

— Хочу тебе предложить настоящую работу.

— Какую?

Елка сидела невдалеке и видела, что отец повернул голову к Соловьеву.

— Заведующим больницей. Мы здесь заложим большую больницу. Межколхозную.

— Заведующим больницей? — удивился Федор Иванович. — Заведующий больницей — слепой.

— Ты же опытный врач. Все забыл? Придут к тебе молодые врачи, девчонки и мальчишки, только после института. Разве ты не сможешь их научить работать?

— Нет. — Федор Иванович покрутил головой. — Это не для меня.

— Смотри, Федор. Настоящее дело. Большую пользу принесешь людям. Вспомни фронт, там было потяжелее.

— Нет. Это не для меня. А фронт был давно, я начинаю о нем уже забывать.

— Я этого никогда не забуду, — сказал Соловьев. — Помнишь отступление под Даугавой? Надо было построить мост через реку для переправы под бомбежкой. Тогда передали команду: коммунисты, три шага вперед! В воде нас подбрасывало волнами от взрывов и вырывало понтонные лодки из рук. А ты сейчас не хочешь сделать эти три шага.

У Елки затекли ноги, и она пошевелилась.

— Темно уже, — сказал Соловьев. — Пошли, я провожу тебя.

— Мне всегда темно, — сказал Федор Иванович. — Я живу в ночи. У меня длинные-длинные ночи. А потом, где-то здесь Елка. Елка! — позвал он. — Иди сюда.

— Ну, прощай! Буду к тебе заезжать!

«Зачем мы его встретили? — подумала Елка. — Испортил папе настроение».

— Может, переночуешь? — спросил Федор Иванович.

— Нет, Федор, мне пора.

— До свидания. — Елка боялась, что Соловьев напомнит папе про больницу, и хотела, чтобы он побыстрее ушел.

— До свидания, Елка. — Соловьев сжал ее ладошку. Рука у него была теплая и сухая. — Мужайся! — Он посмотрел на Федора Ивановича. — Помнишь?

— Помню, — ответил Федор Иванович.

* * *
Утром Федор Иванович сказал:

— Елка, сегодня на рыбалку не пойдем.

— Ну и хорошо. Пойдем в лес. И мама пойдет с нами, а то ей на рыбалке неинтересно.

— В лес тоже не пойдем.

Елка посмотрела на отца. У него было хмурое лицо, как в городе, когда он возвращался с лекций.

— Побродим по деревне. Скоро нам уезжать, а мы еще нигде не были.

— Хорошо. Побродим, если тебе захотелось.

Они пошли в другой конец деревни, где никогда не были. На колхозные фермы. Шли быстро и не разговаривали, словно спешили по делу.

— А вот и фермы. — Елка остановилась. — Четыре длинных кирпичных одноэтажных дома с маленькими окошечками.

— Что ты еще видишь?

— Ничего. Четыре дома. А немножко дальше — сад.

— Веди меня через сад.

Елка взяла отца за руку и повела.

— Все. Сад кончился, а дальше поле, а там строят дом.

— Значит, уже строят, — сказал Федор Иванович.

Елка догадалась: папа хотел посмотреть, как строят больницу, и поэтому придумал прогулку. Когда на обратном пути проходили мимо ферм, Федор Иванович снова остановился.

— Молоком пахнет. Нравится тебе, Елка, когда пахнет молоком? В городе молоком не пахнет.

Елка хотела соврать. Она чувствовала, что папа думает все время о предложении Соловьева. Но ей нравился запах свежего молока, и она ответила:

— Вкусно пахнет.

Они пересекли деревню и подошли к обрыву над озером.

— Высоко? — спросил Федор Иванович.

— Высоко, и вода черная.

— А мы с Антоном, когда были мальчишками, отсюда прыгали в воду. Никто не решался, а мы прыгали.

— Он маленький и худой, — сказала Елка.

— А все равно прыгал. Самый первый. Что это мальчишки раскричались?

— Плавают наперегонки.

— Ну-ка позови кого-нибудь из них.

Елка посмотрела в сторону ребят и увидала девочку.

— Девочка, девочка! — позвала Елка. — Подойди, пожалуйста, к нам.

Ребята перестали галдеть, а девочка вышла из воды и подбежала к ним.

— Добрый день! — сказала она.

— Здравствуй, — ответил Федор Иванович. — Как тебя зовут?

— Тася.

— Ну-ка скажи, Тася, у обрыва в воде камней нет?

— Нет, — ответила Тася. — Там глубоко.

— А кто-нибудь из ребят прыгал с обрыва?

— Я не ныряла, а Славка нырял. Славка! — закричала она. — Славка!

Один мальчишка отделился от общей ватаги, быстро натянул брюки на мокрые трусы и подбежал.

— Славка, — спросил Федор Иванович, — когда прыгал с обрыва, страшно тебе было?

Славка помялся:

— Страшновато.

— А зачем же ты прыгал? — удивилась Елка.

— Когда летишь, дух захватывает, — сказал Славка. — А вынырнешь из воды — радость какая-то.

Федор Иванович стал раздеваться.

— Ты будешь купаться? — спросила Елка.

— Хочу прыгнуть.

— Не надо. Тебе нельзя.

— Мне все можно. Мне надоело быть слепым. Я все могу. Славка прыгал, и я прыгну.

— Подождите, — сказал Славка. — Сначала я.

Они встали на краю обрыва. Елка посмотрела отцу в спину. Под правой лопаткой у него был шрам от пулевой раны.

Славка рядом с Федором Ивановичем казался совсем маленьким и смешным. У него были не по росту большие трусы.

— Он всего один раз и прыгал-то, — сказала Тася. — А сейчас хочет перед Федором Ивановичем показаться.

Славка постоял минуту, потом крепко зажмурил глаза, зажал рукой нос и прыгнул. Он тут же вынырнул и закричал:

— Хорошо! Федор Иванович, прыгайте столбиком!

Федор Иванович летел очень долго, и ему стало страшно, что он врежется в землю и разобьется. И в ту же секунду его тело скрылось под водой. Он вынырнул и поплыл. А Славка поплыл следом, только он сильно отстал.

Федор Иванович остановился и прислушался. Голоса над водой разносились так, что он не понимал, откуда они. С берега или, может быть, с рыбачьей лодки.

«Заплыл, — подумал он. — И не знаю, где берег». Ему стало неприятно. Уже прошла радость от удачного прыжка, он только чувствовал вокруг себя воду, и ему было неприятно. В глаза попала вода, и он потер их.

— Федор Иванович, — сказал Славка, — поплыли назад.

— А, это ты, Славка. Здорово плаваешь. — Ему нравился этот Славка, хотя он его знал всего двадцать минут. И вообще ему нравились деревенские ребята. — Поплыли, пожалуй.

И тут Славка догадался, что Федор Иванович заблудился в озере и не знает, в какой стороне берег. Он точно случайно взял его за руку и потянул к берегу. Федор Иванович вылез из воды, и Елка протянула ему руку.

— Как плаваю? — спросил он и рассмеялся.

— Стилем дельфин, — сказала Елка.

— Пора домой. У меня с мамой серьезный разговор.

— Решил остаться в деревне?

— Да. А ты против?

— Не знаю.

— Легче всего не знать… А мне хотелось бы остаться в деревне. Здесь теперь начинается самое интересное. Главную улицу скоро покроют асфальтом. Дома будут строить кирпичные, трехэтажные, как в городе.

— И телевизионную вышку надо поставить, — сказала Елка. — Я читала в «Огоньке», что во многих колхозах есть телевизоры.

— Будут телевизоры, — ответил Федор Иванович. Он вспомнил себя на фронте, когда шел бой и взрывались снаряды дальнобойных орудий, а он рядом, в палатке, делал операции, чтобы спасти жизнь людям. — Будет асфальт, чтобы я ходил не спотыкаясь. Будет больница, новая, светлая. Все будет.

* * *
— Ты знаешь, Майя, — сказал Федор Иванович, — Антон предлагает мне заведовать новой больницей.

— Тебе? Но это просто глупо и наивно.

— Почему глупо и наивно? — спросила Елка. — Здесь хорошо, а заведующим больницей быть очень интересно.

— Не лезь не в свое дело, — сказала Майя Михайловна. — Что ты понимаешь в этом?

— Заведующим больницей быть очень интересно, — упрямо повторила Елка. — Неужели ты этого не понимаешь?

Майя Михайловна на секунду подняла глаза, посмотрела на Елку, потом на мужа. Он сидел прямо-прямо, как будто у него в спине была палка, и смотрел в одну точку.

«Как он сейчас похож на настоящего слепого, — подумала Майя Михайловна. — Почему он так напряженно сидит?»

— Новая больница! Молодые, неопытные врачи. То не хватает аппаратуры, то плохо с топливом, то еще что-нибудь. Тысяча забот. Весной и осенью в деревне грязь по колено, не пройдешь. Справишься ли ты с этим?

— Справится, — сказала Елка. — Справится и будет веселым-веселым. Он ведь старый врач.

Майя Михайловна тяжело вздохнула:

— Ну что ж, надо попробовать.

Федор Иванович улыбнулся. «А сейчас он совсем не похож на слепого», — подумала она и сказала:

— Оставайся с Елкой. А если все будет хорошо, я вернусь.

На следующий день Федор Иванович с Елкой пошел в правление и позвонил Антону Соловьеву в райком. Елка стояла рядом с отцом и видела его крепко сжатые скулы.

— Антон! — крикнул Федор Иванович. — Это Федор. Я согласен. — Он улыбнулся и повесил трубку.

— Он не передумал? — спросила Елка.

— Нет, не передумал. Он сказал, что уже три дня ждет моего звонка. И еще он сказал: мужайся!

* * *
— Тяжело уезжать, — сказала Майя Михайловна. — Ну что я там буду делать одна? Беспокоиться?

— Будешь работать и ждать наших писем, — ответил Федор Иванович. — А потом приедешь. Месяца через два все станет ясно.

— Елка, ты смотри за папой, чисть ему каждый день сапоги. Не знаю, как вы справитесь без меня?

— Справимся. Мне будут помогать Тася и Славка. Но все равно возвращайся побыстрее.

Тут ударил два раза колокол, Майя Михайловна поцеловала мужа, Елку, вскочила на подножку, и поезд тронулся.

— Елка, в каком платье мама?

— В синем с белыми горохами, — ответила Елка.

«В синем с белыми горохами, — подумал Федор Иванович. — Это как небо с белыми облаками или как море с пенистыми барашками волн».

Елка побежала следом за поездом, а Федор Иванович остался один. Люди толкали его, что-то кричали, он слушал стук удаляющегося поезда, и два цвета мелькали у него в памяти: синий и белый. Два цвета, которые у него остались в памяти от той жизни, когда он был как все.

Федор Иванович почувствовал, что Елка стоит с ним рядом. Он протянул ей руку и сказал:

— У нас теперь будут короткие ночи, у нас больше никогда не будет длинных ночей.