Читать «Родственные души»

Вор быстро скользнул в окно и замер, стараясь освоиться с обстановкой. Всякий уважающий себя вор сначала освоится среди чужого добра, а потом начнет его присваивать.

Вор находился в частном особняке Заколоченная парадная дверь и неподстриженный плющ подсказали ему, что хозяйка дома сидит сейчас где-нибудь на мраморной террасе, омываемой волнами океана, и объясняет исполненному сочувствия молодому человеку в спортивной морской фуражке, что никто никогда не понимал ее одинокой и возвышенной души. Освещенные окна третьего этажа в сочетании с концом сезона в свою очередь свидетельствовали о том, что хозяин уже вернулся домой и скоро потушит свет и отойдет ко сну. Ибо сентябрь - такая пора в природе и в жизни человека, когда всякий добропорядочный семьянин приходит к заключению, что стенографистки и кабаре на крышах - тщета и суета, и, ощутив в себе тягу к благопристойности и нравственному совершенству, как ценностям более прочным, начинает поджидать домой свою законную половину.

Вор закурил сигарету. Прикрытый ладонью огонек спички осветил на мгновение то, что было в нем наиболее выдающегося, - его длинный нос и торчащие скулы. Вор принадлежал к третьей разновидности. Эта разновидность еще не изучена и не получила широкого признания. Полиция познакомила нас только с первой и со второй. Классификация их чрезвычайно проста. Отличительной приметой служит воротничок.

Если на пойманном воре не удается обнаружить крахмального воротничка, нам заявляют, что это опаснейший выродок, вконец разложившийся тип, и тотчас возникает подозрение - не тот ли это закоренелый преступник, который в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году выкрал наручники из кармана полицейского Хэннесси и нахально избежал ареста.

Представитель другой широко известной разновидности - это вор в крахмальном воротничке. Его обычно называют вор-джентльмен. Днем он либо завтракает в смокинге, либо расхаживает, переодевшись обойщиком, вечером же - приступает к своему основному, гнусному занятию - ограблению квартир. Мать его - весьма богатая, почтенная леди, проживающая в респектабелынейшем Ошеан-Гроув, и когда его препровождают в тюремную камеру, он первым долгом требует себе пилочку для ногтей и "Полицейскую газету". У него есть жена в каждом штате и невесты во всех территориях, и газеты сериями печатают портреты жертв его матримониальной страсти, используя для этого извлеченные из архива фотографии недужных особ женского пола, от которых отказались все доктора и которые получили исцеление от одного флакона патентованного средства, испытав значительное облегчение при первом же глотке.

На воре был синий свитер. Этот вор не принадлежал ни к категории джентльменов, ни к категории поваров из Адовой Кухни. Полиция, несомненно, стала бы в тупик при попытке его классифицировать. Ей еще не доводилось слышать о солидном, степенном воре, не проявляющем тенденции ни опуститься на дно, ни залететь слишком высоко.

Вор третьей категории начал крадучись продвигаться вперед. Он не носил на лице маски, не держал в руке потайного фонарика, и на ногах у него не было башмаков на каучуковой подошве. Вместо этого он запасся револьвером тридцать восьмого калибра и задумчиво жевал мятную резинку.

Мебель в доме еще стояла в чехлах. Серебро было убрано подальше - в сейфы. Вор не рассчитывал на особенно богатый "улов". Путь его лежал в тускло освещенную комнату третьего этажа, где хозяин дома спал тяжелым сном после тех услад, которые он так или иначе должен был находить, дабы не погибнуть под бременем Одиночества. Там и следовало "пощупать" на предмет честной, законной, профессиональной поживы. Может, попадется немного денег, часы, булавка с драгоценным камнем, словом, ничего сногсшибательного, выходящего из ряда вон. Просто вор увидел распахнутое окно и решил попытать счастья.

Вор неслышно приоткрыл дверь в слабо освещенную комнату. Газовый рожок был привернут. На кровати спал человек. На туалетном столике в беспорядке валялись различные предметы пачка смятых банкнот, часы, ключи, три покерных фишки, несколько сломанных сигар и розовый шелковый бант. Тут же стояла бутылка сельтерской, припасенная на утро для прояснения мозгов.

Вор сделал три осторожных шага по направлению к столику. Спящий жалобно застонал и открыл глаза. И тут же сунул правую руку под подушку, но не успел вытащить ее обратно.

- Лежать тихо! - сказал вор нормальным человеческим голосом. Воры третьей категории не говорят свистящим шепотом. Человек в постели посмотрел на дуло направленного на него револьвера и замер.

- Руки вверх! - приказал вор.

У человека была каштановая с проседью бородка клинышком, как у дантистов, которые рвут зубы без боли. Он производил впечатление солидного, почтенного обывателя и был, как видно, весьма желчен, а сейчас вдобавок чрезвычайно раздосадован и возмущен. Он сел в постели и поднял правую руку.

- А ну-ка, вторую! - сказал вор. - Может, вы двусмысленный и стреляете левой. Вы умеете считать до двух? Ну, живо!

- Не могу поднять эту, - сказал обыватель с болезненной гримасой.

- А что с ней такое?

- Ревматизм в плече.

- Острый?

- Был острый. Теперь хронический.

Вор с минуту стоял молча, держа ревматика под прицелом. Он глянул украдкой на туалетный столик с разбросанной на нем добычей и снова в замешательстве уставился на человека, сидевшего в постели. Внезапно его лицо тоже исказила гримаса.

- Перестаньте корчить рожи, - с раздражением крикнул обыватель. - Пришли грабить, так грабьте. Забирайте, что там на туалете.

- Прошу прощенья, - сказал вор с усмешкой. - Меня вот тоже скрутило. Вам, знаете ли, повезло - ведь мы с ревматизмом старинные приятели. И тоже в левой. Всякий другой на моем месте продырявил бы вас насквозь, когда вы не подняли свою левую клешню.

- И давно у вас? - поинтересовался обыватель.

- Пятый год. Да теперь уж не отвяжется. Стоит только заполучить это удовольствие - пиши пропало.

- А вы не пробовали жир гремучей змеи? - с любопытством спросил обыватель.

- Галлонами изводил. Если всех гремучих змей, которых я обезжирил, вытянуть цепочкой, так она восемь раз достанет от земли до Сатурна, а уж греметь будет так, что заткнут уши в Вальпараисо.

- Некоторые принимают "Пилюли Чизельма", - заметил обыватель.

- Шарлатанство, - сказал вор. - Пять месяцев глотал эту дрянь. Никакого толку. Вот когда я пил "Экстракт Финкельхема", делал припарки из "Галаадского бальзама" и применял "Поттовский болеутоляющий пульверизатор", вроде как немного полегчало. Только сдается мне, что помог главным образом конский каштан, который я таскал в левом кармане.

- Вас когда хуже донимает, по утрам или ночью?

- Ночью, - сказал вор. - Когда самая работа. Слушайте, да вы опустите руку... Не станете же вы... А "Бликерстафовский кровеочиститель" вы не пробовали?

- Нет, не приходилось. А у вас как - приступами или все время ноет?

Вор присел в ногах кровати и положил револьвер на колено.

- Скачками, - сказал он. - Набрасывается, когда не ждешь. Пришлось отказаться от верхних этажей - раза два уже застрял, скрутило на полдороге. Знаете, что я вам скажу: ни черта в этой болезни доктора не смыслят.

- И я так считаю. Потратил тысячу долларов, и все впустую. У вас распухает?

- По утрам. А уж перед дождем - просто мочи нет.

- Ну да, у меня тоже. Стоит какому-нибудь паршивому облачку величиной с салфетку тронуться к нам в путь из Флориды, и я уже чувствую его приближение. А если случится пройти мимо театра, когда там идет слезливая мелодрама "Болотные туманы", сырость так вопьется в плечо, что его начинает дергать, как зуб.

- Да, ничем не уймешь. Адовы муки, - сказал вор.

- Вы правы, - вздохнул обыватель.

Вор поглядел на свой револьвер и с напускной развязностью сунул его в карман.

- Послушайте, приятель, - сказал он, стараясь преодолеть неловкость. - А вы не пробовали оподельдок?

- Чушь! - сказал обыватель сердито. - С таким же успехом можно втирать коровье масло.

- Правильно, - согласился вор - Годится только для крошки Минни, когда киска оцарапает ей пальчик. Скажу вам прямо дело наше дрянь. Только одна вещь на свете помогает. Добрая, старая, горячительная, веселящая сердце выпивка. Послушайте, старина... вы на меня не серчайте... Это дело, само собой, побоку... Одевайтесь-ка, и пойдем выпьем. Вы уж простите, если я... ух ты, черт! Опять схватил, гадюка!

- Скоро неделя, как я лишен возможности одеваться без посторонней помощи, - сказал обыватель. - Боюсь, что Томас уже лег, и...

- Ничего, вылезайте из своего логова, - сказал вор. - Я помогу вам нацепить что- нибудь.

Условности и приличия мощной волной всколыхнулись в сознании обывателя. Он погладил свою седеющую бородку.

- Это в высшей степени необычно... - начал он.

- Вот ваша рубашка, - сказал вор. - Ныряйте в нее. Между прочим один человек говорил мне, что "Растирание Омберри" так починило его в две недели, что он стал сам завязывать себе галстук.

На пороге обыватель остановился и шагнул обратно.

- Чуть не ушел без денег, - сказал он. - Выложил их с вечера на туалетный стол.

Вор поймал его за рукав.

- Ладно, пошли, - сказал он грубовато. - Бросьте это. Я вас приглашаю. На выпивку хватит. А вы никогда не пробовали "Чудодейственный орех" и мазь из сосновых иголок?